Руслан Умаев: Обвиняемого в убийстве невестки жителя Чечни отпустили на войну

46-летнего жителя чеченского села Бачи Юрт Руслана Умаева, которого судят за убийство 22-летней невестки Кристины Коковой, отправился из СИЗО на войну против Украины. Ранее не допустить его отправки просила мать убитой Анастасия Кокова.

Напомним: Умаева Христина: В Чечне свекор задушил и сжег бывшую жену своего сына

По словам знакомого с делом источника сайта Кавказ.Реалии, 11 февраля, сразу после очередного заседания суда в Шалинском районе, Умаева отправили в воинскую часть. Через две недели его оттуда отправят в штурмовое подразделение.

О том, что Умаев попросился на войну еще до окончания суда, Анастасия Кокова узнала 20 января. Тогда же она обратилась в Генпрокуратуру РФ с просьбой не одобрять ему контракт. Адвокат Коковой опасался, что житель Чечни уйдет на войну без отметки о судимости за убийство.

Кристина Кокова – уроженка подмосковного города Лобня, в 2020 году вышла замуж за чеченца Ахмеда Умаева. После переезда в республику родила дочь, но стала жаловаться на давление со стороны свекрови и физическое насилие от мужа. Брак был расторгнут, однако девушке не давали жить постоянно с дочерью, родственники супруга постоянно забирали ее в Чечню, рассказала мать Коковой.

 Анастасия Кокова также сообщила, что свекор Руслан Умаев постоянно шантажировал девушку дочерью, контролировал и преследовал.

В сентябре 2024 года, находясь в очередной раз в Чечне, Кристина пропала. В результате поисков Руслан Умаев признался в ее убийстве.

По его словам, он задушил девушку во сне, а затем сжег ее тело. Причиной он назвал якоб "аморальное поведение" невестки.

При этом мать убитой Анастасия Кокова считает, что Руслан Умаев мог убить Кристину, чтобы скрыть другое преступление. Она подозревает, что он уничтожил тело, чтобы скрыть следы сексуализированного насилия.

46-летний житель чеченского села Бачи-Юрт Руслан Умаев жестоко расправился со своей 22-летней бывшей снохой Кристиной. По его признательным показаниям, он задушил девушку, пока та спала, а затем сжег ее тело, мол, она вела аморальный образ жизни. Он контролировал девушку даже после того, как она развелась с его сыном. Как завязался роман между девушкой из подмосковной Лобны и чеченским парнем, почему в телефоне свекра Кристина записана как «Линда импортная» и не является ли убийство попыткой скрыть другое преступление? Корреспондентка Даптара поговорила с матерью погибшей Анастасией Коковой.

– Кристина у меня июльская. 16 июля 2002 года родилась. Когда я забеременела, ее отец бросил меня, и больше в нашей жизни не появлялся. Кристина жила жизнью обычного ребенка, как все ее ровесники у нас в Лобне – школа, тяжелый подростковый период, как и у всех. Она в семье не одна, у нее младшие брат и сестра, и подруг всегда море было. В детстве Кристина все хотела стать парикмахером, горела этим, а когда подросла, заинтересовалась косметологией, в техникум по этому направлению поступала. Ей нравилось все, что связано с макияжем. Но потом она встретила Ахмеда и все это забросила. Очень сильно влюбилась в него.

– А как она его встретила вообще, где?

– В компании в какой-то, через подруг там, через знакомых на районе у нас. Он в Лобне учился в техникуме. Она сразу мне рассказала, даже познакомила меня с ним. Я была категорически против, когда она мне сказала, что он из Чечни, я сразу сказала: «Нет, Кристина, нет». Это мое мнение было вообще изначально, просто нет и все.

Месяца через 2-3 после того, как они стали встречаться, Кристина мне рассказывает, что забеременела. Я говорю: «Ну, еще лучше». Стала звонить Ахмеду, ругала, говорю: «Ты что, не соображаешь, что ли? У тебя папы или мамы нет, они тебя предохраняться не учили?». Тем более, что он был ее первым мужчиной.

Кристине тогда семнадцать было, месяца два до восемнадцати оставалось. Он, по-моему, на год старше был. Я говорю: «Это же подсудное дело, давай обратимся в полицию». Но она не захотела. Ей очень хотелось семью с ним создать, она жила этим. Она любительница была смотреть турецкие сериалы. Верила в такую романтическую любовь, как в сериалах. Я говорю: «Кристина, нету такой любви в жизни, забудь об этом вообще». Но она постоянно эти сериалы смотрела, постоянно. Даже перед последним своим отлетом. Представила себе такую воздушную тему.

– А он вообще вот каким вам показался, то есть вы, я так понимаю, с ним виделись?

– Каким-то мутным он мне показался. А после того, как Кристина забеременела, он мне постоянно звонил, говорил, что надо сделать аборт, мол, какая свадьба там, туда-сюда. Он больше всего боялся мамы. Хотя в итоге оказалось, что там папа все решал, а не мама. Когда свекр узнал, что она беременна, он сказал, что им обязательно надо жениться, иначе как это так, ребенок вне брака. Просто заставил его на ней жениться. Вот и все. Дело чести. Чтобы никто ничего про них не говорил. Я понимала, что если Кристина выйдет за него замуж, то впоследствии будут большие проблемы, и пыталась ее отговорить, но тщетно.

– Вариант аборта Кристина вообще не рассматривала?

– Ахмед просил меня, умолял уговорить ее сделать аборт, говорил: «Мне ребенок ни к чему». Он просто не хотел жениться. Ну, куда, он молодой еще. Что ему там, 18 лет? Какая свадьба? Какие дети? Тем более, по чеченским обычаям, с русской еще так вот, вне брака детей иметь не очень-то семья поддержит.

Я ей тогда говорила: «Ты учись. На первом месте учеба должна быть, а не вот эти любовные интрижки». Она не услышала меня. Влюбилась вот в него, и все. Он-то ее, по моему мнению, просто ее использовал, не хотел с ней ничего серьезного.

Говорю: «Не выходи замуж гражданским браком, у тебя есть квартира, живите там, у него здесь есть квартира, в чем проблема? Если ты сейчас замуж выйдешь, все, считай, пропало все, у тебя будущего не будет вообще, и ребенка у тебя тоже не будет, потому что мусульмане забирают детей, не оставляют матерям». Но она меня не услышала, она думала, что все цветочки, что все будет хорошо. Я и о том, что они поженились, узнала уже после. Кристина позвонила, сказала, что они расписались.Я говорю: «Как это расписались? Почему никого в известность не поставили?». Она сказала, что это им не нужно. Ну, как-то, я не знаю, как-то у них так это все произошло в быстром виде. Наверное, его папа  все организовал, чтобы они быстро расписались без всякой огласки.

Жаловалась, что свекровь давила на нее, говорила прямо в лицо Кристине, что она хотела чеченку в жены своему сыну

– Анастасия, а с родителями Ахмеда вы когда познакомились? Они приходили к вам просить руки Кристины или как это происходило?

– Нет, они все в Чечне были. Отца я тогда вообще не знала. Единственное, после свадьбы его мать приезжала сюда к нам. Потому что ее муж и сын здесь работают, в нашем городе. Она со снохой ко мне приходила, так мы познакомились. Ну, тоже странной женщиной для меня показалась изначально. Было сложно наладить с ней контакт. Не то, что она там по-русски не умела разговаривать, а просто малоразговорчивая была.

– В каком городе они расписались?

– В Лобне, в нашем городе.

– А никях, бракосочетание по исламу, они делали?

– Да, они поехали в Чечню для этого. Она там же какое-то время после свадьбы жила, ну, после росписи. А что там было, она мне, в принципе, не рассказывала, была ли у них там свадьба по их традициям или нет. Вообще, по идее, должна была быть.

– То есть, она туда ездила и вам не особо что-то рассказывала, что там происходило?

– Нет, ну, мы с ней общались, она говорит – нормально, нормально. Потом начала жаловаться мне на свою свекровь, что она вечно ее заставляет что-то делать. Что она, беременная, с утра встает и начинает все дела по дому делать. То есть, как к домработнице к ней относились. У нее даже не было времени ответить на сообщения.

Были такие моменты, что она не выходила на связь один-два дня. Потом она выходила, я говорю: «Крис, ну что происходит-то вообще? Ты себя там нормально вообще чувствуешь?». Она отвечает: «Все нормально, все нормально». Жаловалась, что свекровь давила на нее, говорила прямо в лицо Кристине, что она хотела чеченку в жены своему сыну, что Кристина никогда не сможет войти в их семью. Я спрашивала у нее, зачем она тогда мучается там, надо уходить. Года два наверное, терпела она такое отношение к себе.

– Я правильно понимаю, что они расписались и уехали в Чечню, соответственно, они оба бросили свою учебу, да?

– Нет, он, по-моему, доучился. А она бросила. Ей уже неинтересно стало, потом еще беременность. То есть все перевернулось у нас с ног на голову.

– Я видела фотографии Кристины, где она одета в хиджаб. Она принимала ислам?

– Она приняла ислам в прошлом году, это произошло очень резко. Позвонила где-то в начале лета, говорит: «Ты не будешь ругаться?», и на мой вопрос, что случилось, ответила, что она покрылась, что приняла ислам. Я говорю: «Зачем? Ты со своим мужем не живешь, без пяти минут вы уже в разводе”. На тот момент она два года с ним не жила. То есть они разбежались, но по документам оставались мужем и женой.

– Когда Кристина подала на развод? То есть, вот она переехала в Чечню, устала терпеть ужасное отношение родственников мужа и уехала? Как и когда это произошло?

– Там ведь не только со свекровью напряженные отношения были,  там Ахмед еще руку поднимал на нее. Он бил ее, поэтому она там больше жить, в принципе, не могла. Я ей говорила: «Я тебя рожала для чего? Чтобы на тобой издевались какие-то люди? Собирай вещи и приезжай обратно». На этом и порешили, она взяла ребенка и вернулась обратно, жила в своей квартире.

– Семья мужа не пыталась отобрать у нее дочку?

– Нет. Им вообще, в принципе, не до ребенка. Единственное, вот Ахмед со своим отцом забирали девочку на два дня, потом привозили ей. Они же оба жили и работали у нас в городе. Все было более-менее нормально, как во многих разведенных семьях. А потом Ахмед как-то приехал в два часа ночи и избил Кристину, все это на глазах у ребенка.

– Кристина полицию вызывала?

– Вызывала, сняли побои, но замяли дело. Списали на обычный бытовой конфликт между мужем и женой. Мы куда здесь только ни бегали. Может, там свекр приложил руку к тому, что дело замяли, у него тут фирма своя имеется, деньги водятся.

– А что из себя представляет этот свекр? Вы с ним общались?

– Это ужасный человек. Когда я его увидела в первый раз, это было, наверное, года два назад, два с половиной. Мне показалось изначально, что он невменяемый, разговаривал абсолютно неадекватно. Я сразу подумала – наркоман. Да мне и Кристина говорила, что видела, как он травку курит. Я тогда еще в интернете вбила его данные – Умаев Руслан Хасанович, там выдало его ФИО и информацию о возбуждении дела по статье, связанной с наркотиками, в 2009 году.

Еще свекр говорил неоднократно Кристине, что у него хорошие связи с Кадыровым, какие-то друзья-полковники в органах. В общем, после всех этих побоев Кристина подала на развод, им дали месяц на обдумывание, и пока этот месяц шел, семья Ахмеда проворачивает очередную аферу. У нас же заявление на развод подается по месту регистрации ответчика, на тот момент Ахмед здесь был прописан. Вот в течение этого месяца Ахмед выписывается отсюда и прописывается в Чечню. Никто об этом не знал. И вот назначили дату и время заседания по делу о разводе, мы явились. Значит, приезжает Умаев (свекор) на развод, и приезжает доверенное лицо от Ахмеда, и показывают бумагу, что заседание должно проводиться в Шалинском районе, где теперь зарегистрирован Ахмед.

Я ее беру за руку, мы идем к юристу, прошу составить нам ходатайство, где было бы прописано, что они ввели суд в заблуждение, не указав о том, что его место регистрации на момент подачи заявления о разводе было в нашем городе. Мы сразу побежали, ходатайство сделали, отправили в московский областной арбитражный суд, нам все одобрили. То есть, заседание должно было быть здесь, в Лобне. И в какой-то из дней перед заседанием Кристина пошла и заявление просто забрала…

Она меня этим просто шокировала. Я говорю: «Зачем ты забрала заявление?». А ей, оказывается, свекор напел, что дочка будет без отца, что Ахмеда в армию заберут. В то время как раз еще СВО началась, свекор просто за сына своего испугался.

Я ей сказала: «Ты же понимаешь, что ты сделала, да? Если ты захочешь развестись теперь, ты должна будешь ехать для этого в Чечню, он же теперь там прописан. А там ты уже не получишь ребенка, там уже все, другие законы».

– А как ребенок оказался у Ахмеда?

– Уже после того, как Кристина забрала заявление, в очередной раз Ахмед приехал за ребенком с условием, что на следующий день привезет дочь обратно. На следующий день он ей просто звонит и говорит, что они в Чечне. Мы опять здесь все бегали, ходили в полицию, а там говорили, что он отец, он имеет право забрать ребенка, куда хочет. Тут уже свекор начал напрямую вмешиваться, решал все. Он Кристине привозил ребенка на 2-3 дня, потом отвозил обратно в Чечню. На тот момент с Ахмедом Кристина уже вообще не общалась, тот, кстати, переехал в Москву.

Иногда свекор оплачивал билеты Кристине в Чечню и обратно, чтобы она могла побыть с дочкой. Когда она поехала туда в предпоследний раз, решила, что останется там жить. Не потому, что ей там так уж нравилось, просто прекрасно понимала, что ребенка ей насовсем не отдадут. И больше всего боялась, что будут дочку против нее настраивать, что ребенок вообще ее забудет. Она вообще все методы перепробовала, чтобы быть рядом с дочкой.

В какой-то момент она решила, что не может больше жить в Чечне, и вернулась, говорила: «Я туда больше не хочу ездить и жить там, это все не мое, я там не могу находиться, но я не могу без Сумайи». Плакала. Но все же поехала снова. Мне она говорила, что нашла там работу, вместе с какими-то девочками снимает квартиру. Уже после того, что случилось, мне звонили люди, знакомые с семьей Умаевых, рассказывали, что квартиру, где она жила, якобы, оплачивал свекор.

Он писал ей, что ноги ей переломает, если она что-то не так сделает или скажет. Она его боялась

– Вам не казалось странным отношение Руслана Умаева к Кристине? Не совсем по-родственному.

– Казалось. У меня в том году еще было подозрение. Он еще и контролировал ее, особенно жестко стало после того, как она с Ахмедом окончательно разошлась. Тут только Умаев и участвовал в ее жизни.

­­– В чем проявлялось этот контроль проявлялся?

– Кристина была постоянно на телефоне, я все не могла понять, с кем она постоянно по телефону разговаривает. Потом она мне сказала, что Умаев ее буквально терроризирует. Мог в три часа ночи ей позвонить и сказать: «Сделай селфи, я хочу посмотреть, с кем ты». Он ее шантажировал ребенком, что если она перестанет его слушаться, выполнять его требования, он запретит ей видеться с ребенком.

Есть голосовое сообщение, которое она своей подруге записала перед тем, как полететь в Чечню в последний раз. Она говорила про какой-то кошмар, который пережила вместе с этим свекром. Сказала подруге, что расскажет обо всем при встрече. Когда они встретились, вдруг ниоткуда появился свекор, похоже, он за ней следил. Он начал кричать на Кристину, увел ее от подруге, она так и не успела рассказать, что там происходило между ними, и мне ничего не говорила.

– Что было после того, как Кристина вернулась из Чечни?

– Она проработала там в кафе, потом она вернулась. Она надеялась, что свекор разрешит ей отдать дочь в сад в нашем городе, но он поставил ее перед фактом, что Сумайя будет ходить в сад в Чечне, и она решила, что не сможет быть в разлуке с дочкой, и начала собирать вещи, чтобы снова поехать в республику. На тот момент у свекра мать была при смерти, и умерла она как раз в тот день, когда Кристина уже приехала в Чечню с вещами.

И вдруг у свекра все меняется. Он ей звонит и говорит: «Мы все переезжаем обратно в Лобню». Это было как издевательство над ней. Она столько вложила в то, чтобы переехать в Чечню, прилетает, а он ей говорит, мол, едем обратно. Привез он ее ко мне, потому что у нее на квартире квартирант жил, за две недели, что она у меня прожила, мне многое стало понятно.

Умаев каждый день, каждые 15 минут названивал, спрашивал, где она, с кем она, требовал селфи. Я тогда уговорила ее его заблокировать, хоть она и с трудом на это согласилась, потому что он решал, общаться ей с Сумайей или нет. Сумайя тогда была еще в Чечне, и я сказала Кристине, что, так как она была в хороших отношениях со снохой, чтобы она ее просила дать ей с Сумайей пообщаться по видеосвязи, а свекра блокировала, потому что он вообще неадекватно себя вел по отношению к ней.

Через две недели квартирант съехал и Кристи перебралась в свою квартиру. Приезжала ко мне один раз, я смотрю, она опять на телефоне. Я спросила, с кем она общается, она говорит: «Свекор». Оказывается, когда она его заблокировала, он запретил всем родственникам давать ей общаться с Сумайей. Так что ей пришлось снова с ним общаться и подчиняться, чтобы сохранить связь с дочкой. Опять начался его контроль, угрозы ей. Он писал ей, что ноги ей переломает, если она что-то не так сделает или скажет. Она его боялась, а от меня скрывала все, не говорила толком ничего.

– Как Кристина оказалась снова в Чечне?

– О том, что она снова улетела, я узнала, когда она уже была там, в Чечне. 22 сентября 2024 года. Якобы ей свекор предложил поехать вместе с ним на 40 дней смерти его матери, как раз увидеться с Сумайей. 22 сентября мы поговорили, а на следующий день, 23-го сентября она должна была лететь назад, домой. Я была в ступоре, начала ругать ее, а она мне говорит: «У меня нет денег, чтобы летать туда, тут хотя бы свекор оплачивает, тем более, непонятно, когда Сумайю вообще привезут ко мне».

23-го вот мы последний раз с ней переписывались. Она мне сказала, что сошлась с Ахмедом. Я говорю: «Как вы сошлись? Ахмед же здесь, в Москве», она говорит: «По переписке». Я вообще не поняла, это было очень странно.

– А вы уверены, что это она писала вообще?

– Да, мне она в тот день написала, а со своей двоюродной сестрой созванивалась. Та ей тоже пыталась объяснить, что ей надо головой думать, что нельзя с Ахмедом сходиться, что он так и будет ее бить, но тщетно. Сейчас, когда вспоминаю наши разговоры с ней, у меня сейчас все-все-все прям прокручивается, что она сама мне говорила, что не хочет возвращаться в эту семью. Здесь все странно, может быть под нажимом, может быть под давлением каким-то, может быть, под угрозой свекор ее заставил так сказать.

– Что было дальше?

– 24-го Кристина должна была быть уже в Лобне, брови сделать и чистку лица своей подруге, а 25-го у нее начиналось обучение на бровиста. Это обучение ей как раз свекор оплатил, 14 тысяч. 23-го я ей написала. На следующий день мои сообщения висели непрочитанными. 24-го мне позвонила двоюродная сестра Кристины, спросила, не выходила ли она на связь. Я подумала ну, блин, если она сошлась с Ахмедом, значит, она, возможно, опять там убирается по дому. Она и раньше, когда со свекровью жила, могла на два дня пропасть, потому что у нее элементарно времени не было. Потом в обед я смотрю, а она все еще не прочитала сообщения и в ватсапе в последний раз была в 3 ночи. Я уже начала волноваться, отыскала номер свекра, позвонила ему.

Отвечает: «А Кристина ушла».

Я говорю: «Куда ушла? В смысле? Она же только вчера с Ахмедом сошлась снова».

Он говорит: «Ну, она передумала и ушла».

В общем, он мне два дня лапшу на уши вешал, якобы он там ищет, помогает. Он ведь знал, где она до этого квартиру снимала, говорил мне, что он туда ездит, ищет ее, племянников своих посылает везде. Сказал, что обеспечивал ее, что она для него как дочка была. Хотя его отношение к ней было совсем не отцовское, а скорее как отношение ревнивого парня к своей девушке. Оказалось, что он ей часто немаленькие деньги переводил, непонятно для чего и зачем, то ли подкупал ее, то ли еще что. По 30 тысяч в месяц мог переводить, квартиры снимал ей, непонятно, почему и зачем.

Поэтому сейчас у меня сомнения уже закрадываются, что он может использовал ее, шантажировал и подкупал. Она часто в разговорах с подругами говорила, что что-то знает о делах свекра очень страшное, но поклялась ему никому не говорить. Так и не успела сказать. В общем, два дня он якобы всюду ее искал. Я начала нажимать на него, говорить, что это бред искать ее в квартире, которую она раньше снимала, эта квартира может давно уже другим людям сдается. Сказала, что буду подавать в розыск. Он начал кричать мне в трубку, мол, подавай, что оплатит мне билеты туда и обратно.

И 26-го с утра я позвонила в чеченскую полицию, составили заявление на розыск прямо по телефону. В тот же день к Умаеву приехали. Он их водил опять же по этим квартирам, которые Кристина снимала. Естественно, безрезультатно. 27-го числа  я позвонила в отделение, спросила, не собираются ли они его отпустить, потому что у него сегодня должен быть вылет, а я его первого подозреваю, что он мог что-то с Кристиной сделать, потому что от него поступали угрозы в ее адрес. После моего звонка они его задержали, а 28-ого сентября он дал показания. Знаете, как Кристина была записана у него в контактах? Линда импортная. Не невестка, не по имени, а Линда импортная.

– На какой стадии сейчас дело?

­­– Приговор ему еще не вынесли, так как тело не найдено. Он же указывает, что, якобы, сжег тело дотла. Но это только в крематории возможно, это дураку даже понятно, что невозможно не оставить следов после того, как сжигаешь тело. Я это и следователю сказала. Он у меня спросил, подозреваю ли я какие-либо насильственные действия со стороны свекра к Кристине, я ответила, что конечно подозреваю, он ведь ее контролировал, мог в три ночи разбудить и потребовать селфи, еще и деньги присылал. В общем, статья 105, пока часть первая. Тело не могут найти, понимаете. Сейчас отрабатывают его версию по поводу сожжения тела. Они ответили, что должны сначала его версию отработать.

Это при том, что он все время держал ее на крючке угрозами лишить общения с дочкой?

– Как, по его словам, произошло убийство?

– Есть голосовое, где свекор говорит, что в его доме кроме семьи присутствовали еще гости, много гостей из Лобни. Приехали на 40 дней со смерти его матери, а еще намечалась свадьба у друга его сына. А у следователя он излагает другую версию, что его родственники были у брата на мероприятии. А он с Кристиной, якобы, вдвоем были дома.

– Как он объясняет убийство Кристины?

– Говорит, что она, якобы, его не слушалась, аморальный образ жизни вела. Это, конечно, бредятина полная. Где она вела этот аморальный образ жизни? В Чечне, где он ее полностью контролировал? Это при том, что он все время держал ее на крючке угрозами лишить общения с дочкой? И зачем тогда прятать тело? Зачем его, якобы, сжигать? Покажи нам! Отдай тело! Что ты мучаешь людей? Отдай! Ты же ничего не сделал такого! Ты только просто вот взял,  жизнь забрал, все, отдай тело! Нет! Вы понимаете, уже который день идет следствие, а он все не признается, утверждает свое. Значит, он скрывает какие-то еще преступления. Мы думаем, что он мог ее изнасиловать, и не говорит, где тело,  потому что он боится, что факт насилия всплывет.

– Кто-нибудь вообще из этой семьи связывался с вами после этого или нет?

– Нет, тут дураку понятно, если они не связываются, значит, они причастны к этому, и виновными себя считают. Единственное, у Ахмеда есть алиби, потому что он в это время в Москве находился.

– Вы летали в Чечню для дачи показаний?

– Мы 8-го числа вот с братом летали, показания давала, тест ДНК сдали. На месте преступления найден строительный мешок с какими-то тканями. По этому мешку будут сейчас  ДНК-экспертизу все проводить. Мне следователь сказал, что одна экспертиза делается около месяца. Сейчас пока ждем результаты экспертизы.

– С каким отношением от чеченских следователей вы столкнулись?

– С абсолютно нормальным. Для меня это было даже удивительно, я думала, что приеду туда, и следователи вообще не будут ничего расследовать. Но нет. Все вещдоки изъяли, Умаева задержали, вот до сих пор пытаются добиться от него информацию, где тело. Конечно, в глубине души я лелею надежду, что он на самом деле не убивал ее, может, спрятал где-то, продал куда-то, но тогда и зачем ему вешать на себя такую статью, если он этого не делал.

– Какая стратегия у семьи Умаева? Они просто попрятались все и ничего не говорят?

– Да, от них ни слуху ни духу. Все молчат. Умаев твердит, что сжег тело. Пока ничего не понятно.

– А где Сумайя? Она все еще у родственников Ахмеда?

– Да. Мы не можем никак связаться с ними: Ахмед поменял номер телефона, и до этого не отвечал на мои звонки после того, как это все произошло. Все попрятались, и девочку прячут. Я хотела хотя бы по видеозвонку с внучкой поговорить, но никто из них не идет со мной на контакт, просто игнорируют.

– А вы вообще сами вот как это все переживаете? У вас есть какая-то поддержка там, не знаю, может быть, с психологами? Потому что, ну, это же очень тяжело.

– Да, у меня психологи, дети. Ну, естественно, все в душе болит. Хотя бы дети отвлекают, все равно ведь нужно продолжать жить, заботиться о детях.

Корреспондент Даптара не смог связаться с представителями семьи Умаевых и получить их комментарии. Актуальный номер Ахмеда Умаева неизвестен.

Зайна Мусаева

Обновление: Спустя несколько дней после интервью Анастасия рассказала, что на месте преступления были найдены останки – предположительно, ее дочери. Расследование продолжается.